Бабушка печёт жаворонки, потому что завтра праздник сорока мучеников Севастийских.
– К сорока мученикам всегда пекут жаворонки, – объясняет она внуку, раскатывая скалкой тесто, – И мама моя пекла, и бабушка...
Ваня смотрит на тесто и спрашивает:
– А зачем пекут жаворонков? Можно просто плюшки испечь. Или пирожки.
– Скажешь, тоже, – в кухню заходит старший Ванин брат Миша, – Скажешь, тоже: плюшки. Плюшки, они совсем не духовные. А жаворонки – духовные. Правда, бабушка?
Бабушка с полминуты думает.
– Правда. Плюшки, они к дивану тянут, а жаворонки – в небо. Жаворонки – духовнее.
– А почему к сорока мученикам птичек пекут? – опять спрашивает Ваня.
– В наших краях в это время птичья весна, – отвечает бабушка, – Все птицы домой прилетают. А птица, она больше всей твари на душу человеческую похожа. Всё вверх стремится. Вроде, как душа наша к Богу. И всякая птица Бога славит.
– Как это она Бога славит? – удивляется Ваня.
– Песней своей. Думаешь, почему она так красиво поёт? Она Бога песней славит. Бабушка подсыпала на тесто муки. Чтобы не прилипало к скалке.
– Убить певчую птицу всегда большим грехом считалось. Вроде, как Божьего славильщика убить.
Ваня во все глаза глядит на бабушку. Как же это ?! Птички не просто так поют, а Бога славят! И вдруг он вспоминает.
– Бабушка! А сорока? Сорока не поёт, она трещит, да скачет. Бабушка на всё знает ответ.
– Сорока славит Бога своим оперением. Раскрасавица, с длинным хвостом, с белыми бочками. Все смотрят на неё и думают: "Что же за замечательный Художник её разрисовал? Великий мастер! А Художник-то этот – Господь! Вот и получается – Богу слава!
– А ворона? – не сдаётся Ваня, – Как ворона славит?
– Ворона своим разумом славит. Очень умная птица.
Теперь бабушка режет тесто на полоски.
Миша собрался было уходить с кухни, но остался. И ему интересно, как птицы Бога славят. Он тоже вступает в разговор.
– А вот что ты скажешь про воробья? Он не красивый, чирикает скучно, и вообще, глупая птица.
Но бабушка вступается и за воробья.
– Воробей хоть и неказист, да живёт рядом с человеком. С полями хлебными. Он с полей всех гусениц, всех жуков вредных собирает. Правда, бывает, что и зернышки поворовывает. Да и все не без греха. Только пользы от воробья очень много. Без него мы большой части урожая лишились бы. Вот он этой пользой и славит Бога.
Миша даже засмеялся от такого объяснения. И тут же вспомнил про дроздов.
– И дрозды что ли, по-твоему, славят? Помнишь, как они целыми стаями летали, да вишни оклёвывали? Облепиху твою в полчаса всю съели.
– И ладно, что склевали. Надоела она мне, облепиха эта. Не по возрасту мне уж на лестнице висеть, да стричь её.
Бабушка и рукой махнула в сторону окна. Ну, мол, её, облепиху.
– Ты же на дроздов сама ругалась, серыми разбойниками называла, – напомнил Миша.
– Может, и ругалась. Не помню уж. Только и дрозды Бога славят. Они дружбой своей славят. Посмотри, как они стайками кормиться летят. Все враз поворачиваются, все враз на дерево садятся. Никто у них не отстаёт, не своевольничает: "Не хочу, мол, я направо, хочу налево". А все, как один. Какая дружба! Некоторым мальчикам поучиться бы у них. А что ягоды клюют, то это корм их, и нам напоминание, что не всё в огороде наше. Надо и другим уделять.
Бабушка присела на свой высокий табурет, поглядела на внуков.
– Всякая тварь должна Бога славить. Потому что у всякой твари свой талант есть. Талантом она и славит.
Мальчики молчали.
– И человек должен своим талантом Бога славить. Кто бы ты ни был: певец ли, художник, плотник или врач, всякое твоё дело может быть к славе Божьей. Если ты, конечно, делаешь его честно, по совести, и не ленишься.
Не просто объяснить малышам про Божью славу, но бабушка старается, чтобы было понятно.
– Художника славят его картины, композитора – его музыка, столяра и горшечника – их изделия, борца – его победы. А Господь славится Своими творениями – художником, музыкантом, столяром, борцом. Смотрят люди на картину и вспоминают о Том, Кто дал художнику такую силу и умение. О Боге.
Бабушка решительно встаёт к столу и начинает вертеть из полосок жаворонки. Она даёт Ване блюдце с изюмом, чтобы он делал птицам глазки.
– А какой самый лучший, самый главный талант? – спрашивает Ваня.
– Самый лучший талант – вера, – сразу говорит бабушка.
Через несколько минут противень заполняется жаворонками, и его отправляют в духовку. Бабушка опять садится на свой табурет.
– Самый главный талант – это вера, – продолжает она прерванный разговор, – О нём надо больше всего заботиться. С этим талантом и другие таланты расцветают. Да он и один стоит дороже всего. Вера не картину, ни самолёт, ни другое что, а самого человека делает прекрасным.
Внуки ждут, не торопят бабушку, и она, не спеша, начинает рассказывать.
– Давным-давно, в армянском городе Севастии стоял воинский полк. Это был лучший полк языческого императора. Но все воины в нём были христиане. Император ненавидел христиан. Он заставлял их отречься от Христа, а тех, кто не соглашался – отдавал на мучения и казнил.
– Воинов – христиан убеждали отказаться от своей веры и принести жертвы языческим идолам. Их соблазняли большими чинами и богатством. Но воины как один отказались. Они говорили, что их богатство и почёт в вере в Христа.
– Ни уговоры, ни угрозы не сломили упорства воинов. Тогда их приказали раздеть и поставить посреди горного озера. В это время была зима, и мучители думали, что мороз и ветер заставят христиан сдаться.
Бабушка говорит тихо, не глядя на мальчиков. Руки её лежат на припорошенном мукой столе.
– Для того, чтобы соблазнить мучеников, на берегу поставили баню и стали её топить. Только один, не выдержав лютого холода, решился выбежать из воды и бросился к бане. Но только он ступил на порог, как весь растаял, словно был из воска.
– Ночью озеро и воинов осветил яркий и тёплый свет с неба. Он согрел воду. Всё это видел темничный страж. Он увидел ещё и то, что с неба опускаются 39 венцов. Тогда он скинул с себя одежду и бросился в озеро со словами: "И я – христианин!" Так воинов опять стало 40. Звали его Аглаий, и он тоже получил небесный венец.
Бабушка на минуту задумывается.
– А что было дальше? – нетерпеливо спрашивает Ваня.
– На утро пришли мучители и, увидев, что воины не замёрзли от мороза, очень удивились.
– Они от небесного света не замёрзли и от горячей веры, – догадывается Ваня.
– Ещё бы! Вера их тоже согревала, – соглашается Миша.
Бабушка смотрит на внуков, кивает им головой и продолжает:
– Воины уже знали, что им придётся умереть. Но они терпели до конца. Они спокойно приняли все последующие мучения, а затем и саму смерть.
Всё так же, положив руки на белый от муки стол, бабушка молча сидит на своём высоком табурете. Ваня и Миша тоже молчат. Может они представляют себе холодное озеро в горах и сорок верных воинов Христовых посреди него. А может быть, думают о себе: какая же у них самих вера. Горячая или прохладная?
– Жаворонки! – вдруг вспоминает бабушка, – Жаворонки в духовке!
Она хватает первую попавшуюся тряпицу и бросается вынимать противень.
– Успела, – говорит она, облегчённо вздохнув и глядя на жаворонки, – Вот только чуть больше зарумянились. Да это ничего.
– Они ведь с юга прилетели, может, загорели там, – успокаивает бабушку Ваня.
Бабушка снимает жаворонков и укладывает их на блюдо.
– Жалко, что их не спасли, – печально говорит Ваня.
Бабушка гладит его по головке.
– А сорок севастийских мучеников не умерли. Они и теперь служат людям. Как? Мы читаем, рассказываем про их подвиг, и при этом думаем о своей вере. Сравниваем. И конечно же хотим быть похожими на них. Они действительно получили от Христа самые высокие чины и, как небесные полководцы, своим примером ведут нас, земных солдатиков, к духовным победам.
– А ещё мы можем молиться им, когда в нас будет ослабевать вера, – смущённо говорит Миша, это он сам догадался.
Бабушка улыбается ему, подаёт полное блюдо жаворонков и заканчивает свой рассказ:
– Вот так, в давние времена пострадали в Севастии за веру в Христа сорок воинов. Душки их светлые улетели на небо и там славят Бога. А мы молимся им, сорока севастийским воинам, и к их празднику печём птичек-жаворонков, которые тоже, как чистые христианские души, стремятся в самую высь.
